— Кто такой Риччи? — спросил я.
— Его рэкет главным образом наркотики, — ответил Смити из-за моей спины, — Сейчас он за решеткой. Был схвачен вместе с другими шишками из синдиката при той облаве в Аппалачах.
— Что ж, мистер Мартелл оказался без работы, — заметил я, — Ему, впрочем, не должно было составить труда найти себе новое место. Судя по этому досье, он семь или восемь лет затратил на создание себе репутации в мафии. — Я поморщился, разглядывая неясное изображение на экране. — Надо отдать ему должное: для такого рода работы квалификация у него — лучше не бывает. Этим гангстерам в жизни не найти более тренированного палача. Хочу верить, что они ценят его по заслугам. Одного не могу понять — что он замышляет, играя в разбойников?
— То же самое беспокоит и шефа наверху, — откликнулся Смити, — Он просто измусолил эту фотографию, думаю, в поисках вдохновения.
— Что-нибудь еще? — спросил я, — Других картинок нет?
— Нет. Только сообщение в картотеке первичной обработки информации. Будто бы Мартелла недавно видели в Рено на службе у рэкетира по фамилии Фредерикс. Здесь написано, что сообщение проверяется.
Я состроил гримасу человеку на экране. Вот почему Мак послал какого-то юнца в Неваду и просил меня помочь ему при случае. Похоже, складывалась одна из тех раздражающих ситуаций, когда приходится существовать как бы в дежурном режиме, и только потому, что довелось оказаться поблизости от места действия. Конкретного дела при этом нет, но можно не сомневаться, что стоит только лечь спать с девушкой, как тут же зазвонит телефон.
Не то чтобы у меня в мыслях была какая-то определенная девица. Та, к которой я ехал, успела снова выйти замуж, и, зная ее, я не сомневался, что свои супружеские обязанности она воспринимает очень серьезно. Бет всегда была очень серьезной особой.
3
Как поневоле довелось обнаружить еще первым переселенцам, к западу от Рено расположены довольно впечатляющие горы. В их число попали и члены некоей семьи Донноров, которые не сумели перебраться зимой через хребет и коротали время до весны под горой, поедая друг друга. Им на перевале даже поставили памятник. Может быть, они и заслужили такие почести, но, по-моему, это несколько несправедливо по отношению к лучше подготовленным группам переселенцев, которые добрались до цели на более обычной диете, упустив тем самым возможность запечатлеть свои имена в камне или бронзе — я забыл, какой именно материал там использован.
Много лет назад мне случалось бывать в тех местах, и на этот раз я свернул с пути, ведущего в горы, и поехал по дороге вдоль подножия горной гряды. Было около трех часов дня, когда я добрался до метрополии Миддл Форк, состоящей из мелочной лавки и бензоколонки. Запасаясь там содовой и инструкциями, как ехать дальше, я снова углубился в холмы. Узкая дорога петляя взбиралась вверх, рытвины, кочки и сомнительного вида мостики следовали один за другим, временами путь раздваивался, и разнообразные плакаты сообщали, как добраться до того или иного места (в том числе и до нужного мне ранчо), но порой для выбора оставалось только подбросить монету. Меня это не смущало. Вашингтон был далеко позади — вместе с седым джентльменом за письменным столом, с архивами, полными фотографий неприятных субъектов, с которыми, доведись мне с ними столкнуться, следовало тут же сделать нечто решительное и окончательное.
Старый пикап тянул хорошо, местность вокруг своим диким, первозданным видом радовала взор, и, случись мне заблудиться, я всегда мог разогреть на газовой горелке миску бобов, забраться в спальный мешок в кузове под тентом и отложить до утра поиски правильного пути.
Я наткнулся на ворота довольно неожиданно. Это была обветшалая конструкция из двух вертикальных столбов с положенным на них сверху бревном, которое, как обычно, со временем провисло посередине. Тавро «Двойное Л» было вырезано на бревне, а на случай, если вы не отличались сообразительностью, то же самое повторялось надписью: «Ранчо „Двойное Л“». На одном из столбов болтался обшарпанный металлический плакат с эмблемой «Гости».
Я проехал в ворота. Сейчас, в сухое время года, дорога оказалась в хорошем состоянии, но не представляло труда вообразить, что тут творилось в период дождей. За поворотом обнаружился скалистый обрыв, вид с которого заслуживал внимания фотографа, а я захватил камеру с собой, чтобы сделать снимки детей. Выйдя из машины, я несколько раз щелкнул затвором. Теперь выпускают разные механизмы, которые делают все, что угодно: кормят детей, прогуливают собак и даже способны на отличные снимки. Но на этом пути понятие о фотоаппарате как о компактном, карманном устройстве как-то забылось, и поэтому я по-прежнему оставался приверженцем своей старой «Лейки», которая без труда помещалась в заднем кармане моих джинсов.
Вернувшись на дорогу, я вдруг увидел лошадь. Она мирно стояла с опущенными и волочащимися по траве поводьями — обычная лошадь каурой масти с обычным рабочим седлом. Сбоку болтался чехол для карабина, что довольно типично для здешних мест. Я успел заметить, что чехол пуст, но тут его хозяин вышел из-за пикапа и нацелил на меня свой винчестер 30–30.
— Руки вверх! — скомандовал он.
На вид плотный молодой человек немногим старше двадцати, одетый, как и я, в джинсы, сапоги, ковбойку, на голове — большая шляпа. Я переоделся в эту спецформу еще в мотеле, не желая выпадать из местного колорита при первой встрече с семьей. Кроме того, за голенищем сапога удобнее прятать пистолет (в конце концов, Бет просила о помощи), помимо прочего у меня имелся и нож.
— Стойте, где стоите! — приказал юноша, так как я продолжал двигаться к нему. Он махнул стволом карабина, — Я велел поднять руки!
Он слишком много болтал. Я видел по его глазам, что он не готов стрелять. Я подошел уже достаточно близко, чтобы выхватить у него карабин и отшлепать им молокососа. Не люблю сопливых юнцов, размахивающих оружием перед моим лицом.
— Питер! — позвал откуда-то сверху женский голос, — Питер, где… О, вон ты где! — Пауза. Затем: — Это же Мэтт!
Голос был мне знаком. Ничего удивительного: я слышал его на протяжении пятнадцати лет, и очень неплохих лет, между прочим.
— Питер, ради Бога… Что ты там делаешь с ружьем?
Послышался стук копыт. Я демонстративно засунул руки в карманы. Юноша опустил свой карабин. Мы оба напряженно повернулись к Бет, следя за тем, как ее лошадь, осторожно ступая на прямых ногах, спускается по склону холма.
На голове всадницы была безупречная широкополая шляпа с крученым кожаным шнурком, белая шелковая рубашка с раскрытым воротником и элегантные брюки из плотной ткани — язык не поворачивался назвать их джинсами, — сшитые по мерке человеком, который отдавал себе отчет в том, что зад у мужчины и женщины сконструирован по-разному. Я вспомнил, что Бет всегда избегала одеваться неряшливо — даже работая у кухонной плиты или на грядке в саду. Она была только на несколько лет моложе меня (не станем уточнять наш возраст) и родила троих детей (моих, кстати сказать), но верхом на лошади казалась гибкой юной девушкой.
Я шагнул вперед, чтобы придержать коня под уздцы, и она повернулась ко мне, еще не слезая с седла.
— Что ж, Мэтт, — пробормотала Бет, — кажется, будто прошло немало времени, не так ли?
— В этой шляпе ты выглядишь как героиня из ковбойского фильма, — сказал я, а затем кивнул в сторону юноши с карабином, — Для чего эта комиссия по встрече.
Поколебавшись, Бет легонько рассмеялась.
— Позволь мне вас познакомить. Питер Логан — мой пасынок, мистер Мэтью Хелм, — Я ждал, и она продолжила: — Да! Ты только подумай, у нас тут случаются неприятности с браконьерами! Они приезжают на небольшом грузовике, стреляют оленя и удирают прежде, чем их кто-нибудь заметит. Поэтому когда мы с Питером увидели твой пикап, то решили, что следует проверить. Я не велела тебе, Пит, угрожать оружием, — добавила Бет, обращаясь к юноше.
Питер Логан возразил:
— Отец запретил рисковать…
Бет прервала его:
— Ладно. Если ты отведешь мою лошадь домой, я поеду на машине с мистером Хелмом.
Она уже собиралась слезть с лошади, но передумала, и в глазах ее мелькнула коварная усмешка.
— Впрочем, лучше будет, если ты одолжишь свою мистеру Хелму. Тогда, чтобы сократить путь, мы поедем через гребень и успеем поздороваться с детьми, пока ты доставишь машину на ранчо.
Молодой Логан нахмурился.
— Отец говорил, чтобы вы одна никуда не ездили…
— Но я буду не одна, — засмеялась Бет, — Мистер Хелм, я уверена, позаботится обо мне.
Я сказал:
— Запихните свой карабин к чехол, а я уж сделаю все возможное, чтобы защитить даму от браконьеров и других бродяг.
Юноша бросил на меня взгляд, который ясно говорил, что мои шутки его нисколько не смешат. Затем он развернулся на пятках, прошагал к своей лошади, засунул карабин в чехол и подвел ее ко мне.
